Сорок седьмая глава книги :
ЗНАЕТЕ, ГДЕ ПОЕТ ЛОТОС?
В казино “Голицын”. Я сижу за столиком с моей Красавицей в казино
“Голицын”. Что это? Почему я здесь? На маленькой полукруглой сцене стоит певица. Она вдохновенно о чем-то поет. А мне слышится:
“И проснусь я в мире невозможном,
Где-то между будущим и прошлым.
На часах два часа,
День ненастный не нашего века,
Смотрит девочка с пристани вслед кораблю
И плечами поводит, озябнув от ветра...
Я люблю это время, безнадежно люблю...”
На часах два часа ночи. Мы сидим в казино, слушаем певцов и пьем красное вино.
- Слушай, Красавица, а что мы здесь делаем? Это же казино? Я не люблю играть в рулетку. Смотри, я брежу.
Казино в храме? Ничего не понимаю.
- Мария, ты что, совсем память потеряла? Нас пригласил один твой
старый друг. Здесь можно посидеть, бесплатно поесть и выпить, а также послушать песенки обо всем.
- Извини, но мне это неинтересно. Я ищу Грея. Я хочу помочь ей.
- Слушай, зачем тебе Грей! Он же пьяница беспробудный.
А его грымза давно бросила принца и нашла себе очень богатого и знаменитого. Теперь она вся в брюлликах. Смотри, смотри, там, у рулетки,
со своим мужем. Все, а Грея подобрала какая-то мещаночка. Кормит, наливает ему. Ребенка, говорят, родила. Он про все мечты только по ночам
бредит. А так - стал самым обыкновенным скрягой, и жена его алчная. Так что - глухо. Ничего у тебя не выйдет.
- Слушай, замолчи и сиди тихо, поняла?
Я увидела ту, что увела любимого Ассоль.
Хищные глаза, накрашенный волевой рот и руки, отвратительные загребущие руки. Эти руки вызвали во мне отвращение. Яркая
краска, парик, вся обвешана украшениями, как рождественская елка.
“Да, эта женщина не отличается высоким вкусом.
И что поразительно - у нее отсутствует чувство меры. Как он, в душе художник и поэт, не увидел это? Значит, с его душой не
все в порядке? Был изначально изъян? Червоточинка. Жаль, очень жаль.” - подумала про себя и пересела за столик по соседству
с разлучницей, чтобы услышать ее сердце.
Крутился волчок, и сквозь его шум я услышала:
“Твой папаша твердил тебе с детских лет:
“В жизни, детка, не главное - звон монет,
В жизни, детка, есть вещи куда поважней!
В жизни деньги - последнее дело, ей-ей!”
Но что такое советы и что тебе в них,
Если вдруг подвернулся престижный жених,
И пришел тот час, когда встал вопрос -
Либо деньги всерьез, либо счастье всерьез.
Припев:
Оглянись, ты же стала взрослей,
Согласись, ты устала от блеска огней,
Потеряла любовь, респектабельной став,
Но признайся - твой папа был прав!
И в порядке - не так ли - в твои тридцать семь
Ты имеешь все, пожалуй, кроме проблем,
Имеешь внешность, манеры и выгодный брак,
Ты взяла свое, но все же - что-то не так.
Ты взяла свое, но ты все время одна.
Тебе придется испить эту чашу до дна.
Ты боишься, но все же придется признать,
Что друзей не купить, а любовь не продать.
Припев:
Но всей птичке пропасть, коль увяз коготок,
Ты всегда будешь с тем, у кого кошелек,
И тебе все трудней с каждым днем, это факт,
Но ты опять продливаешь с собою контракт.
Вот бы все повернуть, все сначала пройти,
Но только в те времена больше нету пути,
И лишь во сне за тобою идет по пятам
Твой единственный парень, оставшийся ТАМ...
Припев:
“Господи, да что же это такое? Еще один несчастливый человек,
теперь парень! Да этому ж нет конца и края! Из-за этой хищной женщины все перепуталось и все потеряли своих любимых! Мне никогда не
распутать этот клубок!” - я страшно разозлилась на весь мир.
В углу стоял стол, за ним сидел мужчина в белом костюме капитана.
“Коллеги. Он меня поймет точно!” - так решила про себя и подошла:
- Слушай, капитан!
- Я не капитан! Я певец!
- Господи, и тут путаница. Певец, скажи,
как зовут ту, богатую мужем, ну, ту, чрезмерную? Видишь, - с ярким ртом. Она ест мясо с кровью. Тьфу, черт!
- А, ее? Ну, кто ж ее не знает! Ее зовут любовь, Любочка - голубочка.
Он как-то странно и хищно улыбнулся. Я услышала голос своего поэта:
“Что душа, если тело - кратер,
Так, безделушка нелепая...
Дона Бела мне последний экстаз сулит.
Если б я был портовый пиит,
Я б сложил пару слов о Лилит.
А тебя бы нарисовал, подлую, как любовь.
Мы научимся жрать идеал,
Словно кожу от башмаков”.
- Неужели Ассоль для вас хуже кожи от башмаков? Вы что,
с ума все посходили? Эта грымза - такая же любовь, как анчар - плодовое дерево! Это же яд! Вон, Красавица моя сидит, - она любовь. А эта -
отрава для крыс! Кстати, Красавица, как мне тебя называть по судьбе?
- Называй меня Кармен.
- Ну, что, певец, ты что-нибудь понял?
Певец смутился, покраснел, буркнул под нос: “Ну, извини!” - и отошел.
Я не знала, что делать дальше. На маленькой сцене блатные песни
пел Миша Круг. Он по-детски держал руки опущенными вдоль туловища и пел о брошенной матери и какой-то мадам. Да, дорогой, ты очень стараешься,
но у тебя не найти ответа!
Я бросила взгляд на своего друга, что пригласил меня в казино,
и вспомнила, что его зовут Лотос. Он был очень сексуальным мальчиком и любил разные позы. Однажды нечаянно сел в позу лотоса и с тех пор стал
индийским йогом, поющим в казино. Но это была его тайна. В казино об этом не знали, и он сходил там за своего.
“Лотос, - послала я ему мысль, - может, ты знаешь ответ?”
Он почувствовал мой вопрос и вышел на сцену так, как выходят на эшафот. Гитара извивалась в его руках, как змея. Он искал для меня ответ
в рок-н-ролле:
“Держи лентяйку в черном теле
И день и ночь, и день и ночь!
Не позволяй душе лениться,
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь...”
Песня разрезала, как скальпелем, все мои раны.
“Лотос, я понимаю. Но то, что подходит всем, не подходит ей! Пойми, она не от мира сего!
Здесь нужно совсем другое! Аномальная зона не исчезнет. В нашем понимании ее труд - это аномалия. Прости, я очень уважаю твою музыку и песню, но...”
Лотос ушел со сцены. Вышел юноша-композитор. Я посмотрела ему в глаза.
Он загорелся.
“Ну, что ты, юный композитор. Я - капитан, я не женщина теперь.
У меня нет времени на собственную любовь. Не смотри на меня так! Напрасно!”
Он спел песню о деловой женщине, которая может все сама.
“Милый, я знаю это. Но это не ответ.
Я ищу ответ, как убрать аномальную зону и ликвидировать все Бермудские треугольники. А ты все это только увеличиваешь.
Ты смутил меня. Прости...”
Но его взгляд не отпускал мою мысль,
и вдруг... на казино снизошла нежность, и я попала в мужской рай. Почему-то мужчины вдохновились, их щеки зарумянились,
и они поменяли репертуар. С блатняка перешли на песни о любви к женщине.
“Я подарю тебе домик в Подмосковье...
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали,
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.”
- Пели мужчины. Они почувствовали! Они затосковали
по любви Ассоль. Теперь им суждено искать свою единственную!
Кажется, Бог мне в помощь! Но... взгляд милого втягивал меня в
узкое горлышко неизвестного сосуда, и знакомое чувство сладострастного плена сковало сознание. Замерла. Потом провалилась и упала. Больно,
как больно! Лотос, где ты? Это для этого вы так сладко мне пели?
Зачем?
|