Двадцать восьмая глава книги :
ПУТЕШЕСТВИЕ НА ОСТРОВА ФАНТАЗИИ,РОЖДЕННЫЕ ПЕРВОЙ ЛЮБОВЬЮ
КАК ЛЮБОВЬ РОДИЛА ФАНТАЗИЮ.
Радужное детство закончилось неожиданно. Это случилось,
когда мне исполнилось шесть лет и мы переехали с матерью и отцом жить в другое место, с горы - в Брянские леса. Бабушка и дедушка
остались в нашем стареньком домике, а мы поселились в новом большом доме.
У меня был младший братик, и я должна была сидеть с ним.
Не всегда все получалось хорошо при моей рассеянности, и мне попадало от матери каждый день. Бабушкиной улыбки и поддержки лишилась,
и защитить меня было некому.
Отец приходил вечером и читал мне взрослые книги.
Матери это не нравилось, он никогда не читала книг и считала это бесполезным и вредным занятием. При отце она только ругалась, но,
когда он уходил на работу, била меня и пугала: “Только попробуй пожаловаться отцу, я тебя задавлю!”
Я начала понимать, что страдать без
поддержки бабушки у меня не получается так, как раньше. Ощутила себя беспомощной и ничтожной. Мать как будто узнала
об этой слабости и издевалась надо мной.
Рядом с нашим домом, через луг, жила женщина,
которая стала моим первым учителем. У нее был сын Сергей. Он был намного старше меня и играл на баяне, увлекался биологией,
собирал лягушек, змей - чего только не было в его доме. Я впервые очень глубоко и серьезно полюбила этого мальчика. Бог во
мне рухнул, разбился вдребезги, и я нашла Бога в нем.
Мать учуяла мою любовь к нему,
стала каждый день говорить, что я полное ничтожество, сорная трава на поле и страшная уродина, и что зря заглядываюсь на Сережу.
Если он вдруг узнает, что я за ним бегаю, он плюнет на меня. Когда пыталась петь, она говорила, чтобы я перестала каркать, как ворона,
потому что у меня нет слуха. Мне хотелось танцевать, она говорила, что я делаю это ужасно. После таких утверждений матери, боялась
открыть рот, боялась, очень боялась, чтобы кто-нибудь не обнаружил мою любовь к мальчику, и скрывала ее. На это требовались огромные
силы, любовь же не пропадала, а наоборот, - росла и становилась сильнее и сильнее. Вскоре это стало единственным в душе и поглощало
все мечты и фантазии.
Меня не стало, Бог во мне умер - теперь он жил в
Сереже, и как магнит, притягивал к мыслям о нем.
“Я страшная уродина! Я не умею петь и танцевать!
Я вообще ничего не умею! Единственное, что я могу и хочу - это умереть за любимого человека!” Так думала про себя. И мечтала о
разных сказочных ситуациях, где любимый мальчик попадает в беду, и тут появляюсь я и спасаю его, но сама при этом умираю, чтобы
он не узнал о моей любви.
Книги стимулировали к фантазиям.
Отец вслух читал мне Стефана Цвейга: “Мария Стюарт”,
“Письмо незнакомки”. Они как нельзя лучше помогали мечтать о будущей смерти.
Желание изучать истории героев по книгам было таким
сильным, что быстро научилась читать сама и прочитала Гюго - “Собор парижской Богоматери”, где развила и дофантазировала тему
Квазимодо. Себя видела в этой роли, переделав мужской образ в женский.
Так сильно входила в образы, так сильно переживала множество смертей за
любимого, каждый день дополняя сцены новыми и новыми деталями, что мне стали нравиться муки и страдания, которые испытывала при этом.
Фантазия буйно развивалась внутри и увлекала в неведомый
мир душевной боли. Я привыкла к нему и уже не могла без него жить.
Позже, когда вышла замуж, мой первый муж и друзья
звали меня Жанной д`Арк и Александром Матросовым. И муж говорил моим друзьям, что Маша, если даже нет амбразур, все равно
найдет их, чтобы прикрыть собой.
Подвиг стал постоянным моим устремлением,
я бы даже сказала, мазохистской наклонностью, так как он всегда кончался моей мучительной смертью.
Из детского рая произошло переселение в ад. В шесть
лет знала очень много о жизни и знания черпала из книг. Узнала о Жанне д`Арк и о ее геройстве, о том, что ее сожгли на
костре. Фантазия привела меня к ней перед казнью. И пережила, как будто наяву ее метания. Я плакала, и вопрос: “Почему голоса
оставили ее? Почему ей больше никто не подсказывал, что делать, когда ее допрашивали?” - страшно мучил меня так, как будто я -
это она.
О Жанне д`Арк рассказал отец и
что-то прочитал из школьного учебника для старших классов. Все остальное было плодом моего воображения.
Когда она, а точнее - я, скакала по полю
сражения, со мной разговаривали голоса и подсказывали, что и как должна сделать, и в момент игры слышала их действительно!
Но когда ее схватили и посадили в высокую башню - я придумала эту башню, видела комнатку, где сидела Жанна, всю обстановку
до мелочей, - с ней случилась беда. Она не знала, что ей делать, никто не отвечал более на ее вопросы, и она боялась огня,
очень боялась. И даже струсила и готова была на все, чего хотят судьи, только бы не гореть на костре, только бы спасти свою
жизнь. Она отрекается от всего, во что свято верила, и костер отменяется и ей даруют жизнь.
Когда мечтания прошли сквозь такую
трусость, я стала презирать саму себя: “Права мать, я действительно ничтожество. Как могу отдать жизнь за любимого,
если в игре струсила, в мечтах не смогла умереть достойно!?” Я проклинала себя, уничижала. Пыталась переиграть всю
игру заново, но мне было так стыдно снова вернуться к голосам. Что я им скажу теперь?
Я не знала, как переиграть эту игру. Но, в подсознании, с детства, остался болезненный вопрос: “Почему ее оставил голос?”
Он жил во мне лет до тридцати восьми. И однажды - в 1989 году -
встретилась с человеком, который контактировал с инопланетянами, и он попросил меня задать им вопросы, любые,
какие захочу. И первым вопросом я почему-то поставила именно этот, на что они не стали отвечать.
Тогда, в детстве, я прожила
в состоянии позорного стыда несколько дней. Такой муки не пожелаю и врагу. И наконец детское воображение
придумало выход из игры. Преодолела страх к огню, потому что мучения стыда от собственной трусости были
сильнее, и потребовала сжечь меня на костре. Свои отказы попросила считать недействительными. Видела лица
священников и ликовала. Снова мне удалось победить свое желание жить, и сама за руку свела себя к смерти
в огне!
Дорогой друг, ты не поверишь,
каким сильным может быть детское воображение! Я иду на костер - страх и бесстрашие смешались в душе - почти
лишаюсь рассудка. Да! Я стала безумной и пережила это безумие наяву! И вот - огонь и дым, и я не задыхаюсь, -
легкие расширяются; они такие большие, они взрываются и улетают в небо, а огонь лижет пятки, и мне не больно,
мне щекотно, и я хохочу диким хохотом. Вдруг в голове что-то взрывается, и - темнота...
Так пережила в мечтах свою смерть. Конечно, мир внешний существовал
для меня, но он был не столь важен. Я только и ждала, чтобы остаться одной, убежать в лес и фантазировать. Сюжеты
фантазий менялись и были столь разнообразны, как будто в моем мозгу поселились тысячи телевизионных программ. И нужно
было помнить, где остановилась, на какой истории. Потому постоянно приходилось находиться в огромном внутреннем
сосредоточении, чтобы не пропустить чего-нибудь и не перепутать.
Если описывать мои фантазии, они
не уместятся и в миллионы книг, уверяю вас. Но скажу, что моя любовь к Сергею, тайная, невысказанная, длилась до
21 года. И все эти годы он был либо главным героем всех трагедий и я спасала его, либо наблюдателем моих героических
поступков и трусости тоже. Иногда нуждалась в том, чтобы увидеть его украдкой и уловить взгляд, улыбку. Этого хватало
надолго. Огонь разгорался во мне с удесятеренной силой, и скорость, и количество фантазий увеличивались неограниченно.
Боже! Какое это было чудо! Я пылала, сгорала,
его взгляд был, как бензин, мир фантазии расширялся, ощущения возрастали. Каждый день я жила на грани между жизнью и
смертью.
В 16 лет уехала учиться в Брянск,
и мне хватало увидеться с ним хотя бы один раз в год. Всю работу делала не думая, автоматически, и - что интересно -
многое мне удавалось с легкостью. Работала с огромной скоростью. Обо мне уже много лет спустя говорили, что, когда
работает Маша, создается ощущение, что это не один человек делал, а целый полк.
Но - так как стеснялась себя, своего
уродства, о котором мне постоянно твердила мать, то, когда повзрослела и мальчики обращали на меня внимание, стеснялась
еще больше, потому что думала, что они смотрят на уродство.
И до 17 лет постоянно так о
себе знала, пока не встретился один мужчина, которому было 30 лет, и он изменил мои взгляды.
Но это в будущем.
|