Мой черный человек снова появился, и я села в его машину. Знала, он везет меня обратно, в бездну. Был день, светило солнце. Я думала о смерти. Небо треснуло, и пошел ливень. Дождь сплошной пеленой над дорогой и опять ничего не видно. Не у кого спросить о пути.

Нет, есть. На дороге стоит человек и машет рукой. Мы остановились.

Человек был пьян, и узнать у него хоть о чем-то - дохлый номер. Дверь открыта, пьяный вцепился в нее и не отпускает. Я пытаюсь захлопнуть дверь. Дождь заливает машину. Мужчина качается и не говорит, а скрипит:

- “Ну, что же вы, возьмите меня. Я стою тут и мокну.”

Слова рассмешили. Действительно, пока о смерти думала, не заметила, что вот стоит живой человек и ему плохо, он мокнет под дождем. Мы-то в машине, а он - на улице. Подвезли его до места.

Стало тихо, и снова песня, и опять голос Володи:

“Я стоял, ожидая ангела в лоб!

А дальше не помню... ПОТОП!”

Очнулась среди гейзеров все на том же холмике. Черный человек исчез. Странно, я к нему привыкла и даже скучаю. В руках у меня оказалась записная книжка. Открыла. Хм, - я вовсе забыла. Это же Ирина, дочь Айны, подарила мне на память ее записную книжку. Почему она оказалась здесь, среди этих непонятных гейзеров?

На первой странице книжки были записи. Привожу их без изменения.

“Мое высшее божественное “Я” руководит мною во всем, чем я занимаюсь.

Ричард Бах, “Чайка по имени Джонатан Левингстоун”.

Оттого, что ты не постиг истину, она не перестает быть истиной.

Важно лишь то, что создано из истины и радости, а не из металла и стекла.

“Эта книга Ричарда Баха действует сразу в двух направлениях. Она сообщает мне чувство полета и возвращает мне молодость.” - Рэй Бредбери.

Истинному Джонатану - Чайке, живущей в каждом из нас:

- цель жизни - поиск совершенства;

- задача каждого из нас - максимально приблизить его проявление в самом себе, в собственном

- состоянии и образе действия;

- совершенство не может иметь подделок.”

Я читала эти строки и заливалась слезами. Земля подо мной стала мокрой. Ручейки слез потекли к гейзерам. Раздалось змеиное шипение. Казалось, вокруг холмика сидят тысячи змей, извиваются в диком танце, переплетаясь и расплетаясь, и шипят на меня. Но приблизиться не могут.

Ну и гейзеры! Что же в них за вода?

Как Евангелие, я открыла книгу Айны наугад и громко стала читать:

“От хулиганства до фашизма расстояние короче воробьиного носа” - Максим Горький.

“Любой порядочный человек всегда бессилен против злодейства.”

“Подлецов можно побеждать лишь ответной подлостью, но на это не всякий способен, и подлецы всегда учитывают чужое благородное бессилие...”

“Потому-то я люблю оружие: взятый на мушку подлец напоминает мне раздавленную жабу.”

Валентин Пиккуль, “Богатство”,
“Советский писатель”,
1975 г., с. 405

“Что такое подлость в превосходной степени?”

“Это когда подлец своей изощренной профессиональностью представляет подлецом того, над которым изрядно поиздевался, к тому же еще в групповом варианте.”

Особенно показательно, когда группа мужланов-мошенников, из категории самых низкопробных существ, сообща нападают на одну женщину, которую беспощадно обманули высокопарной словесностью о спасении от нравственного падения.

В погоне за осуществлением своих алчных интересов, черпая неустанно из своего безграничного арсенала подлостей, эти подонки общества забыли о самой элементарной человечности. И то, что они на языке неустанно чешут о милосердии и гуманности, употребляют словесную эквилибристику в изысканных формах и выражениях, - даже это ни на йоту не откладывается в их делах - черных-черных.

В то же время -непостижимо для человеческого ума их умение проникнуть в саму цитадель гуманизма и милосердия, где они творят свой гуманизм с обратным знаком.

Все прогнило насквозь и глубже. Все так загажено, что некуда ногу ставить.

И тут вспоминается по аналогии, как меня особо потрясло прочитанное в “Гулаге” Солженицына, как заключенных в одночасье выгоняли на улицу отправлять свои нужды, для чего была отведена площадь, на которой уже ногу негде было ставить.”

Далее, на следующей странице:

“Кто всю жизнь привык отдавать, тому трудно просить.”

Потом ее планы: Издать - опубликовать

роман “Дети земли”,
11 том собрания сочинений,
роман “Дорога жизни”,
“Голоса друзей”, “В раю Альбиона”,
“Три недели во Франции”,
“Антирассказы”,
“Убийство в фиолетовом рассвете”...

Я читала и рыдала во весь голос, так громко, что шипение прекратилось и гейзеры заткнули свои пасти. Постепенно они прекратили фонтанировать и образовалось много черной грязной воды.

Сквозь слезы вижу последние записи Айны:

Георгий Товстоногов сказал: “Самое главное в жизни - быть человеком, но это очень трудно”.

Я хочу добавить: для кого-то невозможно, но кто-то просто иначе не может, как только быть человеком.


ХОТЕЛА КОГО-ТО ВЫВЕСТИ НА ЧИСТУЮ ВОДУ, НО ЧИСТОЙ ВОДЫ НЕ ОКАЗАЛОСЬ...


Я закрыла книгу, я все поняла. Она с самого начала была на корабле. Я прекрасно помню ее, белокурую бабушку, пушинку, с легонькой душой, с доброй улыбкой. И она погибла. Я потеряла совершенно точно одного человека из своей команды, самого лучшего ЧЕЛОВЕКА.

Со злостью смотрела на умершие гейзеры. Мне было абсолютно все равно, что станет со мной. Я решила прочесать эту бездну вдоль и поперек и навести в ней порядок.

Когда вернусь, найду друзей, и обязательно мы издадим книги твоего любимого, слышишь, Айна. Найдутся в России благородные и настоящие люди. Будет в Москве Музей Жана Гриве. Любовь не исчезает бесследно. Все случится, только мне нужно понять, что значит любить человека.